Зин, прикинь, а мой совсем взбесился –
Хлопнув дверью, прямо в ночь ушёл…
Как с чего такие экзерсисы?
Ясно ж - с жиру бесится. Козёл!

Нет,
ну, был бы слон – простая муха!
Да. В борще купалась. Ну, так что ж?
Из-за чепухи такой не в духе
Разве можно ж быть? Скажи, хорош?!

Просто эгоист. Высокой пробы.
Я ж старалась, плюшек напекла.
Кофе крепкий для его особы
Наварила в турке, все дела…

То, что
зуб сломал он об колечко,
Что упало в тесто – не изъян!
Я ж его любым
люблю! Навечно!
Но, прикинь, здоровый таракан

Суицид устроил прямо в
чашке –
Тут он и не выдержал! Слабак.
Так и убежал. В одной рубашке.
Чё взбесился? Не пойму никак!

***

Найди себе любовника!
Попробуй
Порочной страсти необычный вкус.
Обидно быть наивной недотрогой…
А кто-нибудь осудит, ну и пусть!

Какие мужики проходят рядом!
Красивые самцы… Ну, просто класс!
И откровенно раздевают взглядом.
А ты?
О чем ты думаешь сейчас?

Кто говорит, что это аморально?
Любить и отдаваться – значит жить!
Любовница все время сексуальна,
А остальное – просто миражи.

Когда ты испытаешь все на свете,
Когда поймешь себя и мужиков,
Тогда, возможно, вспомнишь строчки эти –
Как тихо ты страдала без грехов.

Ведь мы должны принадлежать кому-то,
Чтоб научиться чувствовать сильней.
Тебя хотят?
Не думай ни минуты…
Ты тоже хочешь?
Значит всё - о кей!

***

Девушка Лида была комсомолка,
С толстой косою, на попке наколка.
Брат наколол ей советский наш герб,
Звёздочку алую, молот и серп.

Ждёт от подпольщиков Лида заданье,
Чай на столе, на коленках вязанье.
В радио Геббельс ведёт пропаганду,
Пёс у порога лакает баланду.

Время течёт, как сквозь пальцы песок,
К Лиде ни кто не идёт на порог.
Где ж вы подпольщики (ёп вашу душу)?!
Дайте заданье! Смогу и не струшу!

Ночи сменяются светлыми днями,
Лето - зимою, телеги - санями…
Где же ты смелый советский народ?
Лида сидит и подпольщиков ждёт.

Всё же решилась, достала гранату,
И написала записочку брату:
«Больше без дела сидеть не могу,
Брошу гранату в окошко врагу»!

Вышла на улицу и опьянела...
Воздух наполнил истомою тело.
Смотрит с испугом на бабку народ,
Был на дворе уж…двухтысячный год.